Снежная слепота.

    Это было в горах Тянь-Шаня, весной на Первомай. Мы забрасывались на реку Малый Нарын (5к.с.). Еще в автобусе из аэропорта, разговорившийся с нами киргиз, сказал, что дорога, по которой мы собирались заехать в горы, в верховья реки, закрыта, т.к. там на днях сошел сель и смыл дорогу к чертям. Мы сдуру ему и поверили. (Никогда не верьте местным про то как добираться. Они сами ничего не знают, но стесняются в этом признаться и начинают вам рассказывать, то что предполагают, а не то что знают доподлинно.) 
В это время года, в этом районе, высоко в горах, откуда берут начало реки, еще ранняя весна и полно снега. Поэтому умные туристы начинают здешние походы попозже. Но умных среди нас не было. Наше сборище авантюристов состояло из 6 парней, которые держали в руках весло совсем не первый раз в жизни, но при этом постоянно искали приключения на свою несчастную, не раз уже битую задницу. 
Узнав, что по простому, заранее намеченному маршруту нам в горы не заехать, мы решили добираться к реке с другой стороны, через перевал. И если бы это было не 1 мая, а 1 июня, всё бы так и получилось, но…. 
Мы наняли УАЗ-буханку и тронулись в путь. Дорога долго бежала по берегу озера Иссык-Куль. Там уже было лето и мы сидели в одних рубашках. Потом машина свернула в горы и начала набирать высоту. Через пару часов подъёма мы уперлись в снег. Начиная с этого места дорога еще не оттаяла и нам предстояло идти дальше пешком. 
Боже, как нам не хотелось вылезать из теплой машины на мороз! Да, на верху, в отличии от теплого берега озера, был мороз около 5 градусов. Злобно матерясь, мы напяливали на себя теплую одежду. Тут оказалось, что так как мы не планировали выходить на снег, зимнее снаряжение у нас отсутствовало как класс. Кое-кто даже был в кедах. Рукавиц не было ни у кого. Решение принимали быстро. Нужно как можно скорее перевалить на южный склон (мы были на северном), а уж там наверняка солнце давно растопило весь снег и мы будем спускаться по колено в зарослях весенних рододендронов. Сказано сделано и мы рванули вверх на перевал. Но он оказался гораздо дальше. А снег, с каждым шагом вверх становился всё глубже. Через пару часов солнце закатилось за ближайший пик и температура мгновенно упала до -20 градусов. С нашей летней снарягой, для нас стали наступать быстрые кранты. Мы сбросили рюкзаки и веслами начали расчищать в снегу место под палатку. У нас их было три, но для тепла решили ставить одну. Руки скрючивало без рукавиц, на поднявшемся ветру. Думаю, если бы мы не успели за несколько минут поставить палатку и залезть в нее, всё могло бы кончиться плохо. В двухместной палатке шесть парней улеглись валетами и быстро надышали нормальную температуру. Кто-то нашел в кармане шоколадку и т.к. рюкзаки остались снаружи, она и стала нашим ужином. 
В шесть утра встало солнце и сразу начало теплеть. Мы быстро собрались и без завтрака рванули в путь. Оказалось, что накануне, до перевала мы не дошли совсем немного. Но увидев южный склон мы нифига не порадовались. Вниз, на сколько хватало глаз, полого уходила снежная долина. Нам бы лыжи, и через пол часа мы уже были бы внизу, но лыж у нас не было. И мы начали спуск пешком, используя весла как альпенштоки. 
Погода стояла изумительная: ни ветерка, ночной мороз уступил место яркому майскому солнцу. Вся природа вокруг впитывала его тепло, и снег, еще пару часов назад твердый, как доска, начинал плохо держать вес человека. Я, как самый тяжелый, шел первый и то и дело проваливался по пояс, а иногда и по грудь. Чтобы выбраться наверх приходилось снимать рюкзак, класть поперек и, опираясь на его площадь, вылезать из образовавшейся ямы. А ребята посмеиваясь, уже обходили это непрочное место кругом. Потом, идя дальше, я внимательно разглядывал снежный покров, на который предстояло поставить ногу, пытаясь угадать на вид его твердость. Иногда это удавалось, а иногда нет, и я снова проваливался. Яркое солнце, многократно усиленное отражением от идеально белого снега, слепило нещадно. Но солнцезащитных очков у нас не было. Во время короткого отдыха я достал из рюкзака бинт и, обмотав его вокруг головы, забинтовал глаза. Сквозь эту марлевую сетку было все видно, но таким образом появился шанс защитить глаза. Говорят, что первые солнцезащитные очки придумали эскимосы - это была дощечка с узкими прорезями для глаз, которую привязывали на лицо, уменьшая таким образом воздействие жесткого ультрафиолета. 
Мы продолжали спуск сильно растянувшись. Каждый шел с комфортной для него скоростью. Склон был довольно пологий, снегу стало меньше, теперь он доходил лишь до колен, но здесь, ниже, он уже успел превратиться в кашу, и мы чертыхаясь, месили ее ногами. Было жарко и марлевая повязка постоянно сползала по потной голове. Наконец, не выдержав, я сорвал ее и неприлично выразившись, выкинул подальше. Смыв пот снегом, я продолжал путь, а солнце, казалось, только и ждало увидеть моё лицо, покрытое капельками растаявших снежных кристаллов. Оно преломилось в этих маленьких линзах, многократно усилив воздействие на уже прилично поджаренную, кожу лица. Это происходило каждый раз, когда я, усталый и потный, останавливался, чтобы отдохнуть и взбодрить себя, умывшись снегом. 
К вечеру мы наконец достиг границы снежного покрова и поставили палатки на сухой и ровной почве. Ночь прошла под матюги тех, кто особенно сильно сжег лицо. Парням было не заснуть от боли. Мене в этом плане повезло, спасла борода. А первые лучи солнца, пробившиеся сквозь ткань палатки, доставили мучения уже и мне. Даже этот, еще слабый свет восхода, многократно смягченный палаточной тканью, показался мне ослепительно ярким и вызвал дикое жжение в глазах. Сварщики говорят: «Нахватался зайчиков». Снежная слепота — ожег глазного дна. 
С глазами «повезло» не только мне, но и еще одному парню. Остальные отделались ожогами лица. Ребята притащили мне пакетики чая после заварки и положил их на глаза. Сверху я надвинул вязаную шапку, чтобы не видеть этого жгучего солнца, которое умудрялось заглядывать в глаза через ткань палатки, шапку, чайные тампоны и закрытые веки. Вот так, вслепую, я пролежал весь день и вышел из палатки лишь когда солнце закатилось за соседнюю гору, тщательно надвинув шапку на глаза так, чтобы было видно только камни под ногами. 
Попив чая и перекусив, я положил на глаза свежие чайные тампоны и улегся спать. Ночь была очень холодной. Стенки палатки от замерзшего на них конденсата стали как фанерные. Спальник почему-то совсем не грел, и я натянул, поверх него на ноги рюкзак. Ногам стало теплее, но заснуть мне удалось только под утро, когда солнце, выкатившись из-за горы, согрело своими лучами палатку. 
Утром глазам стало легче и мы пошли вниз, к реке.